Малютки-мёдоворы

Кто жителей благословенной Шотландии, не знает сказания о вересковом мёде?

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще мёда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.

К черту лирику. Бригада шотландских лесорубов в составе трех рыжебородых мастеров сочного мата и длинного топора, с целью повышения содержания алкоголя в крови и дубильных веществ в коже, приехала на обучение в лесозаготовительную компанию нашей республики.

После содержательной беседы под нетрадиционные, но тем не менее, качественные башкирские напитки с запахом хвои и эфирных масел, бригада выползла из огнедышащей клетки (бани) в состоянии легкой эйфории.

Мир казался таким милым, ярким и беззащитным. Его срочно нужно было спасать.

И как уже сказал один добрый волшебник, есть только одна сила, способная на это – сила любви.

Второй неоспоримый научный факт состоит в том, что сила любви измеряется в трехсотграммовых баночках башкирского мёда. Потому что дофамина в нём хватит, что бы посмотреть «Титаник», «Хатико» и «Милые кости» без мокрого носа и красных глаз.

Но поскольку шотландские лесорубы в патриотическом угаре существовали в своем, каком-то особенном мирке их мировоззрение пришло в конфликт с общепризнанной аксиомой.

- А подать нам башкирского мёда на пробу, - провозгласил общую мысль одноухий, кривоногий бригадир шотландских дровосеков.

Начальная диспозиция спасения мира состояла из бани на берегу реки, каменной тропинки к рощице и пасеки.

Не откладывая дело в долгий ящик, голые, красномордые дегустаторы сладкого полезли на пасеку.

Но на горе похитителей, система распознавания свой-чужой у наших пчёлок сработала еще на входе. Просто наши пасечники голыми и с красной рожей в храм сладостей не приходят.

Злоумышленников окружили со всех сторон, ясное солнечное небо, закрыли тучи разгневанных насекомых, а строенный вопль ужаса достиг ближайших населенных пунктов.

Прибывшие на место расправы спасатели-пасечники отогнали беснующую стаю пчел дымарями. Их взору предстали три заплывших от укусов тела и хрипящий невнятно вожак мёдоворов.

Немного знающий английский, пасечник Валера клялся и божился, что опознал в нечленораздельных звуках конец шотландской баллады: «А мне костер не страшен. Пускай со мной умрет. Моя святая тайна —мой вересковый мед!»